Президент Ассоциации региональных банков России, заместитель председателя комитета Госдумы по финансовому рынку Анатолий Аксаков дал интервью телеканалу Общественному телевидению России, в котором рассказал о ситуации на валютном рынке и ответил на вопросы о том, что делать гражданам при колебаниях курса рубля.

Константин Точилин: Добрый вечер всем, кто присоединяется к эфиру Общественного телевидения России. Мы работаем одновременно на всю территорию нашей большой страны. Это программа "Де-факто". Вторую неделю мы, как за сводками с фронтов, следим за курсом национальной валюты – это нервирует. Поэтому приглашаем в нашу студию экспертов, которые, я надеюсь, помогут нам разобраться, что к чему. Сегодня гость в нашей студии – Анатолий Аксаков, депутат Государственной Думы, заместитель председателя комитета по финансам, и он же – президент Ассоциации региональных банков России. Здравствуйте.

Анатолий Аксаков: Здравствуйте.

К.Т.: Первый вопрос, собственно, новость сегодняшнего дня: публикация в "Известиях", где партия "Коммунисты России" предлагает ввести ограничения для физических лиц на покупку иностранной валюты – для стабилизации рубля. Ограничение предлагается 500 долларов в месяц. По-моему, это кратчайший эффективнейший способ создать панику.

А.А.: Безусловно. Абсолютно, на мой взгляд, глупое предложение: сразу же в подворотне начнут продавать, только по более высокому курсу те же доллары, евро. Любые запреты сейчас опасны. Даже иногда разумные запреты, думаю, сейчас не стоит вводить, поскольку они могут спровоцировать панику. Поэтому никто не поддерживает это предложение. Я уже слышал заявление премьера, что никаких ограничений не будет.

К.Т.: То есть про это можно забыть, и отнести как дурной сон.

А.А.: Я считаю, что это пиар-ход для того, чтобы привлечь к себе: такая партия маленькая, новая – надо о себе как то заявлять. Вот они так и сделали.

К.Т.: Тем не менее, такие заявления, как мне кажется, когда сейчас все в достаточно взвинченном состоянии находятся, могут несколько спровоцировать рынок?

А.А.: Думаю, что серьезно их не воспринимают. Просто может быть путаница. Есть серьезная партия "КПРФ", ее заявления тоже иногда бывают такими шокирующими. Но все-таки "Коммунистов России" никто не знает, и сомневаюсь, что они могут как-то повлиять на рынок.

К.Т.: Ладно, оставим это на их совести. Но вот другая цитата, которая на рынок может и должна повлиять, потому что эта цитата из интервью Эльвиры Набиуллиной государственному телеканалу "Россия 24". Цитирую: "Банки, население, экспортеры принимают участие в ослаблении рубля. На ожиданиях ослабления курса в эту игру включаются все, в том числе и население". То есть, получается, что Центробанк договорился до того, что население во всем виновато. Вы сначала рушите валюты, вы прямо или косвенно поддерживаете тех самых спекулянтов, потому что многие эксперты говорят, что один из ведущих спекулянтов – это государственный банк, не будем называть какой. Потом, когда курс падает, одуревшее население пытается свои жалкие сбережения хоть как-то спасти – и выясняется, что население во всем виновато. Как к этому относится?

А.А.: Население, скорее, не виновато, а жертва этой ситуации. Есть профессиональные спекулянты, которые на этом зарабатывают и иногда, аккумулируя довольно большие ресурсы, бросают на рынок для того, чтобы сбить курс национальной валюты. Учитывая, что у нас были довольно небольшие объемы торгов на бирже, то, соответственно, поколебать существенным вбросом валюты, либо рублевой массы, либо иностранной валюты, можно очень серьезно наш рынок. Он не такой емкий, как, скажем, американский или великобританский. Поколебав этот курс, оказав давление на курс рубля, спровоцировать не то чтобы панику, а желание заработать на понижающемся курсе и всех остальных игроков, – это уже не спекулянты, а, например, банки, компании-экспортеры, которые обладают запасами валюты для того, чтобы потом продать эту валюту по более высокой цене. Вот они включаются в эту игру. А население, видя, что курс рубля стремительно падает, начинает бежать в обменники. К сожалению, они становятся жертвами, потому что покупают иностранную валюту уже по более высокой цене. Обязательно маятник качнется назад, потому что спекулятивные действия – то вниз, то вверх. В принципе, вчера мы это наблюдали: маятник качнулся очень серьезно вниз по доллару. Те, кто надеялся заработать, купив доллары, в результате проиграли.

К.Т.: Думаю, что доллары покупают не те, кто стремится заработать, а те, кто пытается хоть как-то сохранить то, что было.

А.А.: Это если говорить о населении. А если говорить о профессиональных спекулянтах и тех же банках, компаниях, – естественно, они пытаются заработать.

К.Т.: Наличие профессиональных спекулянтов, которые способны раскачать маятник до такой степени – это наша национальная особенность, или это во всем мире так?

А.А.: Это мировая особенность. Известно, что были потрясены рынки Японии – такой мощный, в том числе с точки зрения финансовой емкости, рынок, был потрясен действиями Сороса, известного валютного спекулянта. Рынок Великобритании был потрясен. Очевидно, что международные валютные спекулянты могут, учитывая нашу финансовую слабость и низкую емкость финансовую, попытаться здесь подзаработать, потряся ее и в ту и в другую сторону. Я уверен, что атаки еще будут обязательно, и Центральному банку надо внимательно следить за возможными атаками.

К.Т.: Если попробовать сравнить: с одной стороны, у нас есть 140 млн. народонаселения, а с другой стороны, есть сколько спекулянтов, которые держат это народонаселение в состоянии шока и трепета?

А.А.: Думаю, что не больше сотни.

К.Т.: Физических лиц?

А.А.: Там и физические, и юридические лица. Очевидно, там и хедж-фонды играют здорово. Кстати, хедж-фонды здорово заработали на плавной девальвации рубля, которая была осуществлена в 2008-2009 годах: 200 млрд. долларов мы заплатили за плановую девальвацию. Поэтому сейчас Центральный банк и не хочет тратить резервы, и отказался от валютного коридора, потому что валютный коридор позволял прогнозировать, каким образом будет действовать Центральный банк, и зарабатывать на этом прогнозе, который практически был безошибочным.

К.Т.: Слушайте, мысль простая, наверное, даже глупая, но подозреваю, что она не только в моем воспаленном мозгу присутствует. Если мы знаем, что вот эти 100 спекулянтов...

А.А.: Это со всего мира.

К.Т.: Хорошо, из них половина – наши внутренние спекулянты. Нельзя ли их взять за одно место и призвать к порядку, или нет такого ресурса ни у кого в нашей стране?

А.А.: Зарубежных спекулянтов, конечно, трудно привлечь к порядку, и у меня есть такие догадки, что они могут даже политический заказ выполнять, раскачивая финансовую систему.

К.Т.: Ну, об этом и президент говорил.

А.А.: Мы за ними просто должны следить и пресекать их действия. А про внутренних спекулянтов, в том числе крупных игроков, вполне можно говорить с точки зрения регулирования. Центральный банк сейчас, думаю, будет выдавать свои средства, осуществлять так называемое рефинансирование – выделять деньги на текущую финансовую деятельность банкам, игрокам финансовым, и при этом будет внимательно следить, куда пойдут эти деньги. Если они пойдут на валютный рынок, то в следующий раз им денег не дадут. И поостерегутся они зарабатывать на деньгах государства. Получается, что, взяв деньги у Центрального банка, они практически играют против него.

К.Т.: На его же деньги.

А.А.: Да, на его же деньги. Поэтому были заявления в том числе и президента, и госпожи Набиуллиной о том, что они сейчас будут выделять эти средства очень аккуратно и, может быть, даже ограничат выделение так называемой ликвидности рублевой, для того чтобы эта рублевая ликвидность не давила на валютный рынок.

К.Т.: А есть способ, каким образом это отследить?

А.А.: Учитывая, что у нас самых крупных игроков немного, и самых крупных банков, причем это госбанки в основном, "Сбербанк", ВТБ, "Газпромбанк" и т.д., то есть можно и волю государеву употребить, чтобы поставить на место все.

К.Т.: А это как должно выглядеть? Потому что хочется простых решений.

А.А.: Центральный банк очень много имеет, если не 100%, то 90% движения денег по счетам. Очевидно, он может отследить в случае необходимости, как действовал тот или иной игрок с его деньгами. Поэтому думаю, что сейчас притухнут те, кто пользовался возможностью пользоваться деньгами Центрального банка, давя на валютный рынок.

К.Т.: А других ресурсов рублевых в таких масштабах нет, то есть больше неоткуда взять такое количество рублевой массы?

А.А.: Другие ресурсы у населения. Вроде население у нас небогатое, но если взять и сложить вместе, – скажем, фонд заработной платы около 20 триллионов рублей у нас годовой, – довольно приличная сумма. Есть возможность, когда зарубежные инвесторы неожиданно приходят вроде бы с валютой, покупают рубли, сидят, выжидают, положили на депозиты, в том числе в Центральном банке можно положить на депозиты рубли.

К.Т.: Это те иностранные инвесторы, на которых принято молиться.

А.А.: Да. А потом в один момент аккумулируют этот ресурс, неожиданно выходят на рынок и могут тряхануть его. Вот такие возможны действия.

К.Т.: Им можно противостоять каким-то образом?

А.А.: А это как раз задача Центрального банка: он должен следить за потоками валюты. Она движется очень быстро, доля секунды, нажал на кнопку – и деньги из Нью-Йорка в Москве. За крупными потоками надо следить, а иногда они ручейками могут прийти. Центральный банк в этом плане очень квалифицированный орган, и думаю, что они все это дело понимают и отслеживают.

К.Т.: Вообще действия Центробанка как бы вы оценили? Один из ваших коллег по Государственной Думе назвал их преступными и требовал вмешательства прокуратуры и Следственного комитета, когда рухнул курс.

А.А.: Причем эти люди, когда, скажем, рубль слишком укреплялся, критиковали Центральный банк и называли чуть ли не преступными действия Центрального банка, не препятствующего укреплению рубля. Понятно, что Центральный банк мог бы сыграть большую роль на рынке и не дать так сильно обрушиться нашей национальной валюте. Это и повышение ключевой ставки. Тоже такая болезненная мера, очень болезненно воспринимается общественностью, бизнесом. Так вот ключевую ставку, болезненную меру, надо было раньше осуществлять.

К.Т.: А ключевая ставка, давайте объясним, что это такое?

А.А.: Ключевая ставка – это стоимость денег, по которой Центральный банк выдает деньги на рынок, прежде всего банкам. А банки, исходя из стоимости денег, которую они привлекли из Центрального банка, накидывают небольшую маржу и работают на рынке. Чем выше ключевая ставка, тем дороже рубли. Чем они дороже, тем больше им приходится заплатить за доллар. Это тоже останавливает и охлаждает пыл тех, кто хочет работать на валютном рынке. Плюс от валютного коридора надо было отказаться раньше.

К.Т.: Раньше?

А.А.: Безусловно. Потому что валютный коридор как бы подсказывал спекулянтам, как только к границе подошел курс, то соответственно Центральный банк по закону, по своим же правилам, должен выходить на рынок и продавать.

К.Т.: То есть все действия были абсолютно предсказуемы.

А.А.: Естественно, можно было, зная действия Центрального банка, уже осуществлять свои действия и зарабатывать.

К.Т.: То есть я правильно понимаю, что сейчас, когда коридор отменили и рубль отпустили, это стало более проблематичным?

А.А.: Не понятно, когда Центральный банк выйдет на рынок. При этом Центральный банк говорит: да, мы будем выходить на рынок в критических ситуациях, но когда – никто не будет знать. Вот это важно. И валютные спекулянты, естественно, опасаясь потерять в тот момент, когда Центральный банк неожиданно выйдет, должны действовать более аккуратно, и вряд ли будут так давить на рубль, как это было на прошлой неделе.

К.Т.: Тем ценнее, видимо, будет инсайдерская информация.

А.А.: Безусловно.

К.Т.: Насколько Центральный банк, по вашим оценкам, течет или не течет в этом смысле с точки зрения инсайдерства?

А.А.: Я не владею информацией, чтобы текло. Не знаю, бывает ли это, но, на мой взгляд, сейчас это исключено.

К.Т.: Если анализировать ситуацию с падением национальной валюты, если в процентах брать – спекулятивная составляющая и некие объективные факторы, потому что санкции мы можем считать объективным фактором, падение стоимости нефти тоже вынуждены считать объективным фактором. Где та грань, где реальный провис, а где еще то, что добавили спекулянты?

А.А.: Правительство и Центральный банк говорят о цифре 42-44 за доллар. На мой взгляд, реальный курс рубля, опираясь на фундаментальный, – 40, а может даже и ниже, до 38.

К.Т.: По состоянию на сейчас, при этих санкциях и при этой нефти?

А.А.: 38-39, а может быть еще крепче – это без санкций, то есть санкции не действуют. С учетом санкций – 40-42.

К.Т.: Ваши бы слова да Богу в уши, что называется.

А.А.: Посмотрим, жизнь все покажет, если будут санкции отменены, рубль здорово укрепится и боюсь, что улетит даже выше 38, то есть будет 35-36. От цены на нефть, конечно, зависит.

К.Т.: Про санкции говорят следующие печальные вещи: что это такая штука, которая легко вводится и очень сложно отменяется. Приводят пример с поправкой Джексона-Вэника, когда собственно сама причина, по которым она была введена, отмерла много лет назад, а санкции продолжали действовать.

А.А.: Посмотрим, я говорю, а сам в то же время понимаю, что вряд ли в ближайшее время санкции будут отменены, придется в этих условиях жить. Значит, 40-42 – вот его красная цена. Естественно, цена на нефть беспокоит, поскольку она ведет себя непредсказуемо. Хотя большинство экспертов говорят, что она приблизилась к показателям себестоимости, а в убыток себе вряд ли будут продавать.

К.Т.: То ест уже дно или снизу стучат?

А.А.: Почти дно. Говорили, что цена отсечения – 80 долларов за баррель, может быть, 76. Дальше уже некуда падать. Поэтому, видимо, нефть стабилизируется на этих показателях. А если экономический рост будет более существенный в Китае, в Африке, кстати, возможен. Европа пока, к сожалению, в рецессии, но если она вдруг начнет расти, то, естественно, цена на нефть пойдет вверх.

К.Т.: Тот курс, который вы считаете справедливым, исходя из общей экономической ситуации, если отбросить спекулятивные действия, когда теоретически мы можем на него выйти? Или сейчас опасно делать прогнозы?

А.А.: Думаю, нам не надо беспокоиться за курс. Реально евро начинал свое движение с 1 доллара 18 центов, потом опустился до 82 центов, то есть он здорово подешевел по отношению к доллару. Потом поднялся, кстати, в 2007 году 1.6 доллара евро стоил. Сейчас 1.24-1.26. То есть это нормальная рыночная практика, когда валюта колеблется по отношению друг у другу. Нам нужно думать о том, как перестраивать свою экономику, как уходить от зависимости на нефть. Я надеюсь, что эти трудности, которые мы испытываем, в том числе связанные с санкциями, заставят нас сделать упор на диверсификацию экономики, на развитие тех отраслей, которые сделают нас независимыми и от цены на нефть, и от внешних рынков.

К.Т.: Проблема в том, чтобы дожить. Потому что санкции вводятся по щелчку, а перестройка экономики занимает не один год, по-хорошему.

А.А.: Да, это требует существенного времени. Но на самом деле сейчас время новых технологий, и они быстро внедряются, быстро устаревают. Поэтому надо быстро сейчас внедрить – 3-4 года и можно создать совсем другую экономику. Государству сейчас важно вложиться в инфраструктуру, строить дороги, железные дороги, аэропорты, поддержать наукоемкие отрасли, причем не деньгами даже, может быть, а налоговыми послаблениями, бизнес сам начнет крутиться, шевелиться, и это само пойдет вперед.

К.Т.: А государство сейчас это делает, или какие-то движения в этом направлении наблюдаются?

А.А.: Действия нашего Правительства вызывают вопросы. Проект бюджета, который представлен. Понятно, что он не очень реальный, рассчитан из цены на нефть, исходя из 100 долларов за баррель, курс доллара заложен 38 из бюджета.

К.Т.: Это означает, что бюджет будут переписывать по нынешним реалиям?

А.А.: По ходу, скажем так, будет корректироваться. Потому что каждый день переписывать, исходя из меняющегося курса доллара или цены на нефть, нельзя. Самое главное, что там описаны правила формирования доходов и описаны направления, куда должны направляться те деньги, чтобы финансировать зарплаты, оборону, безопасность, в том числе дороги. Но там нормы не заложены, которые бы стимулировали развитие промышленности, импортозамещения. Размер расходов на сельское хозяйство уменьшен в абсолютном значении. А сельское хозяйство – это как раз импортозамещение: у нас половина рынка – продукты питания. Но вроде бы сейчас договорились – немного увеличат. Но все-таки на 25 млрд. увеличение расходов на сельское хозяйство – это очень мало. А сейчас бы ударно помочь развить свои птицеводства, свиноводства, растениеводства, заместить импортные товары, и мы бы за счет эффекта масштаба, кстати, смогли бы поспособствовать снижению цены. Если больше продуктов производится, значит, накладные расходы ниже на единицу, соответственно цена становится ниже.

К.Т.: Понятно, механизм простой.

А.А.: Вот это проект бюджета нам не показывает. Поэтому "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ", которую я представляю, голосовала против в первом чтении. Полагаю, что даже во втором не будем поддерживать.

К.Т.: От слова "бюджет", как бы знаем, происходит слово "бюджетники". В этом смысле судьба всех социальных выплат, зарплат тем, кто зависит от бюджета, пенсий, – насколько это все подлежит индексации? Потому что очевидно, что, пока импортозамещение у нас не наступило, наша покупательная способность так или иначе зависит от курса, который нехорош.

А.А.: Индексация заложена, но другое дело инфляция. Инфляция занижена по сравнению с реальными темпами.

К.Т.: На сколько, по-вашему?

А.А.: 5,5 заложен на следующий год темп инфляции. Думаю, темп инфляции если будет 7, то хорошо. Поэтому в этом плане можно говорить, что зарплата бюджетников или пенсии пенсионеров потеряют. Хотя по практике у нас бюджет не дефицитный будет, а профицитный – этому помогает, в том числе, девальвация рубля, снижение курса рубля. Чем ниже курс рубля, тем больше доход у экспортеров – тем больше они платят в бюджет. Значит, они могут, больше заплатив в бюджет, помочь увеличить заработные платы больше, чем заложено в проекте.

К.Т.: Получается замкнутый круг при этом: вроде как денег больше, но они стоят меньше.

А.А.: Но богаче мы не становимся, потому что товара больше не становится. Нам нужно создать экономику, которая не выдает необеспеченные деньги в виде заработной платы, а генерирует товары.

К.Т.: К вопросу о необеспеченных деньгах. Говорят, многие опасаются, что будет запущен печатный станок, мы заткнем все дыры, но при этом обесценим нашу валюту еще больше?

А.А.: Пока все говорит о том, что печатного станка не будет включено, потому что дефицит заложен очень маленький – 0,6% к ВВП. Это очень низкий дефицит. Скажем, в Европе рекомендованный дефицит – 3% к ВВП, а у нас 0,6. Он будет перекрыт. Очевидно, мы с профицитом выйдем в бюджете, поэтому печатный станок не будет включен.

К.Т.: У меня ощущение от нашей беседы с вами, что все не так страшно, как казалось на прошлой неделе, когда это все рухнуло. По-вашему, трудно, но не смертельно – переживем.

А.А.: Да. Ситуация сложная, непростая, но она всегда непростая.

К.Т.: Когда была простая, расскажите?

А.А.: Простая, может быть, в советские времена, в брежневский период только.

К.Т.: Она плохо кончилась, как известно.

А.А.: Да, я вспоминаю то время, я учился в школе, в Крыму, кстати. Если говорить о ситуации, она не драматична, это точно. Просто надо с умом, напряженно, засучив рукава поработать для того, чтобы внести изменения в нашу экономику, в ее структуру, и стать независимыми от сырьевого сектора. Он тоже должен работать, тоже должен развиваться.

К.Т.: Глупо от него отказываться, если он у нас есть, с другой стороны.

А.А.: Но при этом мы должны иметь и перерабатывающую промышленность, и развитое сельское хозяйство, и туризм, и другие сектора, и дороги хорошие, и комфортный сервис – вот это все можно сделать. Просто этим нужно заниматься спокойно, не обращая внимания на всякие вопли, и на трудности тоже.

К.Т.: Вы, помимо того, что депутат, еще президент Ассоциации региональных банков. Региональные банки насколько прочно стоят на ногах, насколько для них ситуация с курсом была ударом? Они переживут это все или нет?

А.А.: Как ни странно, для подавляющего числа кредитных организаций эта ситуация более благоприятна, чем менее. Потому что инфляция обесценивает долги заемщиков, и им легче расплатиться с предоставленными кредитами. В условиях девальвации денежной массы на рынок выносится больше, и, чем больше денежной массы оборачивается, тем лучше кредитным организациям. Сложность в чем: торможение экономического роста. Торможение экономического роста приводит и к банкротству среди заемщиков в том числе, и вот это в том числе проблема. То есть противоречивые тенденции, но в целом система работает очень устойчиво. Надо сказать, что с началом года темпы роста кредитования бизнеса в полтора раза превышают темпы роста прошлого года, в том числе это импортозамещение. Раньше внешними деньгами кредитовались либо привлекались деньги, размещая евробонды, облигации, а сейчас за счет внутренних источников приходится решать свои бизнес-вопросы российским заемщикам.

К.Т.: Что делать собственно гражданам в этой ситуации: менять, не менять, покупать, продавать, суетиться, не суетиться, что бы вы посоветовали?

А.А.: Сейчас точно лучше не суетиться, переждать, посмотреть. По идее, рубль еще должен немножко укрепиться, он будет колебаться в этих величинах. Самый логичный и простой совет, учитывая непредсказуемые внешние обстоятельства, – разложить в трех валютах. Причем, если вы тратите в рублях, то большую часть в рублях. Я вот большую часть в рублях точно храню. И немножко в других валютах: евро, доллар, чтобы сбалансировать движение этих валют на рынке.

К.Т.: Но главное – не суетиться.

А.А.: Главное – не суетиться. Мы все-таки живем в России, значит, если у нас есть рубли, то что-то можем купить благодаря этим рублям.

К.Т.: Спасибо. Анатолий Аксаков – заместитель председателя думского комитета по финансовым рынкам – был гостем в нашей студии. И давайте помнить, что мы патриоты той страны, в чьей валюте храним свои сбережения.